Российский закон о криптовалютах рождался долго.
- Изначально его планировали принять ещё в 2017 году.
- Затем – в 2018.
- И наконец – в 2019.
Однако многочисленные переносы сроков – это ещё далеко не всё, с чем пришлось «познакомиться» данном закону. На протяжении работы над ним он постоянно глобально менялся.
Когда его только-только начали составлять, планировалось, что главной сферой применения должна стать криптовалютная область, а также майнинг, который планировалось приравнять к предпринимательской деятельности.
Далее, для частных инвесторов планировалось установить лимит средств, которые они могут вложить в криптовалюту.
Криптобиржи при этом законодатели хотели загнать в строгие рамки, чтобы ужесточить их ответственность перед гражданами и поместить в правовое поле.
И вот наконец долгожданный закон вышел. Однако в его финальной, уже принятой редакции вы не найдёте ни одного из следующих слов:
- Криптовалюта.
- Майнинг.
- Криптобиржа.
- Инвестор.
Так что на фоне бурной радости, охватывающей от факта принятия в третьем чтении закона, возникает ещё и вопрос: а как же так получилось?
Цифровое право в действии: нажал кнопку – совершил сделку
Привыкать к тому, что многие серьёзные вещи можно сделать, не выходя из дома и через собственный телефон, современному человеку не нужно: давно привык. Это касается оплаты счетов, переводов денег, покупок товаров и услуг. Поэтому понятие «цифрового права» скорее догоняет реальность, чем опережает её. Однако 12 марта 2019 года в третьем чтении был принят закон «О цифровых правах», который закрепляет и узаконивает это понятие.
Под цифровым правом понимается вся совокупность данных, которые устанавливают право гражданина на владение любым имуществом:
«Цифровые права – обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу».
Под оборотом цифровых прав подразумевается то, что любые сделки проводятся с помощью не подписания документов, а внесения записей в централизованную (!) систему.
Благодаря этому сделки, совершённые дистанционно через электронную форму или отправку смс-сообщений, будут приравнены к сделкам, совершённым в письменной форме.
При этом закон уточняет, что отменить сделку, заключённую в таком формате, то есть с помощью смарт-контракта, будет невозможно.
В общем, ничего принципиально нового в реальную жизнь современных людей данный закон не привносит. Скорее – пытается урегулировать то, что сегодня и без того уже имеется. Исключение, возможно, составляют только смарт-контракты, которые признаны «самоисполняемыми контрактами» и могут быть осуществлены самой системой на тех условиях, которые были заранее установлены сторонами, без участия посредников.
Всё это порождает мнение, что закон стоило бы доработать.
При этом, согласно мнению парламентариев, данный закон является как раз таки инновацией и первой попыткой отрегулировать данную сферу. Например, депутат Вячеслав Володин, который руководил составлением закона, прокомментировал это так:
«Данными поправками в Гражданский кодекс мы закрепляем само понятие «цифровые права». Новые технологии активно внедряются в экономическую жизнь как в нашей стране, так и за рубежом, но вопросы юридической защиты оставались неурегулированными. После принятия закона граждане и юрлица получат дополнительные гарантии, позволяющие более активно участвовать в развитии экономики будущего».
Криптовалюты за бортом
Как же быть с криптовалютами? А никак. Про них в законе абсолютно ничего не сказано. Это в полной мере справедливо для понятий токена, цифровой валюты, криптовалюты, майнинга, цифровых денег. Всех этих понятий в тексте просто-напросто нет.
И более того: они тут же оказались вне закона. Ибо, как уже говорилось, принцип цифрового права справедлив только для централизованных систем. А криптовалюты – по крайней мере, в привычном понимании, стейблкоины не в счёт – децентрализованные!
Пессимисты на основании этого начинают опасаться, что уже с 1 октября 2019 года, когда закон вступит в силу, можно будет получить штрафы за стандартные операции с криптовалютами. Оптимисты успокаивают: да, о том, что децентрализованные сети не являются допустимыми, в законе сказано. Но о том, какое будет наказание за их использование – не сказано. А раз так, то бояться нечего.
Это порождает мнение, что закон стоило бы и ещё доработать.
Однако решение вообще не вносить блок относительно криптовалюты в текст закона законодатели объяснить могут. Глава комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников объяснил это так:
«Когда мы год назад вносили законопроект, эта история была достаточно «перегретая». Пока этих норм в Гражданском кодексе не будет, но совершенно очевидно, что криптовалюта может быть объектом в каких-то конкретных случаях».
Наибольшую обеспокоенность криптосообщества вызывает всё же именно тот факт, что в правовое поле вообще не попали децентрализованные сети. Почему это так? Эксперты приводят несколько мнений.
- Власть не планирует развивать децентрализованные сети. Так что если в России и будут разрешены криптовалюты, то свои, регулируемые – национальные.
- Децентрализованные сети, сколько бы законов в их отношении ни было принято, очень трудно отрегулировать на практике. Фактически, это почти невозможно, что хорошо продемонстрировала попытка Роскомнадзора заблокировать популярный мессенджер Телеграм, также построенный на базе децентрализованной сети (блокчейна).
Что же касается защиты прав инвесторов, то этот закон также планируется принять в ближайшее время – уже в эту весеннюю сессию Госдумы. Но – отдельно.
Что же принесёт нам цифровое право?
Нет – дивный новый мир, по всей видимости, немедленно не настанет. Однако определённые изменения появятся и в самом праве, и в правоприменении.
Во-первых, документ или подпись уже не будут считаться обязательным атрибутом, чтобы сделка считалась законной. Новые принципы позволяют ей считаться такой в любом случае, если есть возможность чётко установить лицо, которое произвело своё волеизъявление.
Во-вторых, смарт-контракт не может быть оспорен никаким способом. А это значит, что стороны, составляющие этот контракт, должны абсолютно всё предусмотреть ДО его заключения.
Но как быть, если одна сторона – мошенник, а другая предусмотрела не всё?
В-третьих, новые принципы распространяются абсолютно на все виды сделок и договоров, за исключением завещаний. Помимо того, что эти сделки и договоры могут осуществляться привычным способом, «договорным», для них уже открыт и новый – «цифровой».
«Лицо, покупающее тот или иной виртуальный объект, получит его автоматически при наступлении указанных в соглашении обстоятельств. У продавца будет списано цифровое право, а у покупателя деньги», – пояснил глава думского комитета по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников.
Не далее как вчера, 13 марта, данный законопроект был одобрен Советом Федерации. Теперь осталось лишь получить подпись Президента, чтобы законопроект мог считаться законом и начал действовать с 1 октября.
Специалисты, однако, в один голос говорят о том, что полноценно функционировать в отрыве от закона «О цифровых финансовых активах» уже почти принятый закон о цифровых правах просто не сможет. Ведь, согласно закону о правах, цифровые права тоже можно покупать, продавать, закладывать, завещать, на них может быть обращено взыскание. Однако большинство этих действий однозначно предполагают участие денег. А деньги в данном случае – это как раз и есть цифровые активы, закон о которых в данный момент пытается пройти только первое чтение.
В общем и целом, принятый с таким трудом закон можно считать только «первой ласточкой» цифрового мира, первой попыткой что-то в нём упорядочить и понять.
Но одна ласточка, как известно, весны сделать не может. Поэтому криптосообщество ждёт от законодательной власти новых дополнительных законов, от судебной – практику, как будет доказываться факт волеизъявления цифровым способом, а от исполнительной – помощи в дальнейшем развития технологий на благо страны.
